Ночное небо, чернота.
Лохмотья туч, иль облаков.
И лишь берёзы красота,
Я подарю ей чуточку своих стихов.
Пожар берёзы, жёлтой-жёлтой,
Горит она в ночи свечой.
То свет от фонаря, совсем простой,
Её зажёг так горячо.
Трепещет на ветру неслышно,
Ночной мороз ещё не трогает листву.
И как случилось, как так вышло –
Я замечаю лишь её одну.
Она пылает ярким светом,
Заполнив всё своим огнём.
Уходит в зиму бабье лето,
А я с тобой, о Боже, мы вдвоём.

Свечой стоит берёза, вся жёлтая листва.
И фонарём полночным освещена она.
Ещё не осыпалась листва с её ветвей,
Ветра не дотрогались, не досаждали ей.
И вот, стоит, красавица, стоит, грустит в тиши.
«Кому бы мне понравиться? Ты, осень, не спеши!
Дай мне отдать всё солнышко, всю лета теплоту.
Пусть падают, как зёрнышки, семена вокруг!
Но кто то мне обрадуется, ночью спят не все.
Я не в свадебном наряде, я в зрелой красоте!»
Шумит осенний ветер среди ей ветвей,
Костёр берёзы светел, ну, догореть ей...

Она сама хотела во власть его отдаться
У тё на той берёзе нет никакой одежды,
И утренний морозец унёс последние надежды.
И вот стоит, нагая, готовая к зиме,
И лишь синичек стая порхает круг неё.
Сгорит берёзы пламень светлый,
А та сдала свою красу,
И голы будут её ветви, лишь только холода придут.
Ту радость, что она мне подарила,
Так хочется сберечь в душе моей.
Она ведь вдохновеньем наделила,
И вновь дала душе моей покой.
То чувство, что берёза пробудила,
Мне долго-долго будет душу греть.
Спасибо ей, что побудила
Меня кого-то рядом обогреть!

Начало февраля, а я на пляже.
Сижу и жмурюсь на слепящие снега.
А лучик солнечный в сугробах пляшет,
И остаётся льдинка от его следа.

Сияет солнце, как весною,
Теплом дразнить февраль горазд.
И облака по волге улеглись волною,
Их гонит ветер – он источник вех проказ.

Поднимет тучку из снежинок,
Сплетёт в косицы веточки берёз,
И малыша - задорную снежинку,
Поднимет высоко, до самых звёзд.

Малыш лопаткой лепит горку,
Но пёс туда тотчас же сунул нос.
И мама говорит скороговоркой:
«Не плачь, мы слепим новую, не вешай нос!»

Малыш старается, он маме помогает,
И вот машинка уже катится с горы.
Он удивлённо глазками моргает,
И вдруг садится сам: «Теперь меня кати!»

Красный буй на пляже детском всё вертится и кружит,
Не находит будто места в глубине морской тиши.
Голова его вдруг справа, повернётся и замрёт,
Интересней слева права, и опять он повернёт.

Так и кружится, глупышка, ожидая, кто придёт.
Кто к нему на круге пышном первым быстро подплывёт?
Он тому тихонько скажет: «Утро доброе! Как спал?»
И морское дно покажет – дивный город среди скал.

Тут растёт коралл ветвистый, здесь пещерка для бычков,
Среди зарослей тенистых краб ползёт по дну бочком.
И в обиде мячик красный рвётся с места своего,
Ждёт детишек он напрасно – не купается никто!

Часто я хожу гулять вдвоём – я, и я - ребёнок.
Иногда в пути поём, я и рыжий львёнок.
Я обходит лужи важно – как бы ног не промочить,
Я – ребёнок так отважно лезет в лужу наступить!
Я – ребёнок вдруг затихнет и убавит шаг,
Он увидел, как повисла паутинки прядь.
Паучок средь веток быстро сеть для мух плетёт,
А в росинку малой искрой солнце упадёт.
Стыдно я остановиться и разинуть рот,
Я – ребёнок не боится. Кто по листику ползёт?
Шмель мохнатый и солидный,
Толстый весь, но не гудит.
Что-то глазок мне не видно,
Может здесь он просто спит?
Я – ребёнок руку тянет бархат спинки ощутить,
Я большое вряд ли станет ощущенья те ловить.
Лишь вздохнуло я большое – столько радости кругом,
Всё ребёнку Бог откроет, лишь бы были мы вдвоём.

Несёт на окнах капельки росы
И осень из белесого тумана,
И я по ней шагаю и листы
Беру из пожелтевшего кармана.