"Как прекрасна жизнь..."
(Отрывки из фронтовых писем)
Мой отец, в 1940 г. закончив институт в Москве с красным дипломом, получил направление в Курск главным инженером на крупное предприятие.
1941 год – война, у отца была бронь, но он, организовав эвакуацию предприятия в Красноярск, отправив туда маму (она была уже беременна) ушел на фронт добровольцем. А дальше мама узнавала, где находится отец по письмам, которые шли 1,5-2 месяца: Керчь – Новороссийск - Сталинград. Перечитывая сейчас эти письма и глядя на ныне здравствующих седых ветеранов – думаешь, господи, через какой ад прошли наши люди.
Я родилась в Красноярске в июне 1942 г., а отец погиб 3 сентября 1942 г. в Сталинграде – так и не узнав, что у него родилась дочь.
Все кто его знал, восхищались им – красивый, сильный, преданный, перспективный человек. Душа всех компаний.
А мама в конце 1942 г. с грудным ребенком вернулась в Москву (Быково) к своим родителям и до конца войны и дальше работала, была награждена медалью "За трудовую деятельность в годы войны". В 1945 году правительство позаботилась о детях погибших и г. Раменское открыли круглосуточный детский сад, т. к. матерям надо было работать.
Наталья Липатова
Действующая армия
Здравствуй, моя родная Зиночка!
...здесь уже сейчас должна быть весна давно (правда, почему-то ее нет, например сегодня и вчера холодище необыкновенный, главным образом сильный ветер). Думаю, что через 3-5 дней погода установится, и тогда будет совсем хорошо...
Здесь у нас не очень скучно, недалеко от нас ежедневно, начиная с раннего утра, начинаются раскаты артиллерийской канонады, гул моторов, разрывы бомб и другие прелести, которые посылают наши бойцы фрицам и гансам. Думаю, что им там очень жарко бывает, когда заработают наши батареи с суши, с моря и с воздуха.
Целую крепко много, много раз, твой, любящий тебя Шура.
19 мая 1942 года.
... Знаешь, моя родная, после всего, что мне пришлось пережить за последние дни, очень многое хочется рассказать, хочется поделиться многим, но в письмах всего не расскажешь. Вот теперь только по-настоящему понимаю, как прекрасна жизнь и при всех трудностях как хочется жить. А вот с этой-то прекрасной жизнью мне чуть не пришлось расстаться. Могу сказать одно - то, что я имею возможность написать тебе письмо, то есть что я жив - большое чудо. Да, эти дни теперь позади, сейчас я могу спокойно в саду вдыхать аромат сирени и других цветов (здесь их очень много)! Слушаю пение птиц, не слышу гула моторов самолетов, гула артиллерийской и минометной канонады, не слышу разрывов бомб и трескотни пулеметов с воздуха – и чувствую себя вновь рожденным".
21.6.42г.
...Это место потом было прозвано "Долиной смерти". В этой долине был ранен комиссар штаба, мы с ним были вместе. Когда вражеский самолет сбросил четыре бомбы, и я увидел, что эти бомбы летят на меня, я сделал то, чего вообще делать было нельзя: я схватился с места и отбежал в сторону. Это же сделал и комиссар, но он успел добежать только до того места, где прежде лежал я. Когда бомба разорвалась, комиссара ранило, но не осколком бомбы, а пулей, выпущенной очереди из самолета. При пикировании самолеты не только бомбы бросали, но обстреливали из пулемета. С трудом, под разрывами бомб и пулеметными очередями, мы его перевязали, и я на своей машине отправил его в медсанбат. К вечеру мы переехали на новое место...
12 мая стали прибывать зенитные батареи, "машки" и другая артиллерия, в связи с чем по этому месту снова начали бомбить и обстреливать из дальнобойной артиллерии. Бомбы и снаряды рвались по всей территории, и зайцы (да, да, зайцы, "косоглазые") пришли в полное замешательство. Они бегали по всему полю, не разбирая, куда бежать, а если кто-то из них попадал в щель или окоп, то, невзирая на то, что там сидели люди, он туда прыгал, и уже выгнать его оттуда нельзя было. Мы их ловили прямо руками. Я одного зайца подобрал, посадил к себе в машину, возил полчаса, думал, что он придет в себя, но когда я его выпустил, он никуда не пошел, а так и остался сидеть (их было там очень много). Невзирая на то, что обстреливались здорово, мы никуда не уезжали, так как не было приказа. К вечеру приказ поступил, и мы выехали. На сей раз колонну вел я. Переезжая через одну балочку, я стал пропускать машины, и в это время наша колонна подверглась нападению с воздуха.
Вообще, немцы применяют бомбы с сиренами, поэтому, когда бомба летит, она производит сильный, довольно неприятный вой. Тяжелые бомбардировщики бросают тяжелые бомбы с сиренами, вой этих сирен слышен за несколько километров. На самолетах тоже установлены сирены. Очень часто слышишь - гудит сирена, думаешь - бомба. Оказывается, нет. Он спикировал, обстрелял из пулеметов и улетел...
Как видишь, моя родная, было много всего: и хорошего, и плохого. Очень тяжело, что потеряли Крым, за него много погибло живой силы и техники. Нам это было тем более тяжело. Ведь мы уже дважды там были, но мы полны надежд, что в ближайшее время не только Крым, но и другие области будут возвращены и заживут полной жизнью. Недаром же Вячеслав Михайлович Молотов (министр иностранных дел. - Прим. ред.) ездил в Англию и США.
