Годовщине Великой Победы член Раменской районной организации ВОИ Ларченко Наталья Александровна посвятила стихи.
Призыв
Нет, горе Второй Мировой не забыто,
Оно еще в памяти раной сквозной.
Оно человечеством в бронзе отлито,
Заковано в строки и вечный гранит.
И пусть зарастают окопы полынью-
Забвения горькой седою травой,
Но стон колокольный – в сгоревшей Хатыни,
Над Бухенвальдом, тобою и мной.
Прислушайтесь, люди, мгновенья замрите.
Тревожным набатом гудит небосвод,
Ведь где то кровавое солнце в зените
Из черного облака скорбно встает.
И снова чернеют провалы пожаром,
И где-то опять наступает беда.
Сомкнем же надежные руки, товарищ,
Дорогу войне преградим навсегда!
22 июня. Память.
Холодные закаты, родная сторона,
Но все идут солдаты – не кончилась война.
Над травами холодными седой туман встает,
А в памяти народной – тот 41 ый год.
А в памяти народной – погибших имена,
И Ленинград голодный – не кончилась война.
Идут шеренги строем, чеканя твердый шаг,
А вдовье наше горе не выплакать никак.
А матерей утраты нам в горе не вернуть.
…И все идут солдаты в далекий трудный путь.
Ах, сколько их погибших на той большой войне,
А сколько не родившихся детей в своей стране.
А сколько их ушедших и после той войны,
И годы пролетевшие их памяти верны.
*****
Где солдаты полегли
На поляне дикой,
Выступает кровь земли
Спелой земляникой.
Здесь в ромашковых глазках –
Росы словно слезы,
И в дождинках, как в слезах
Здесь шумят березы
Отцу 1922 г. р.
Там, где ныне ромашки, татарник, осот,
В земли падал за взводом шагающий взвод.
Это было ль взаправду, это ль было ль во сне,
Не любил мой отец вспоминать о войне.
Не дошел мой отец да победы в Берлине,
Воевал под Великими Луками, Ржевом, Смоленском,
Ранен был тяжело и контужен он сильно
И запомнил последнее – сопка Виленская.
Он запомнил багряного неба пожарище,
На кровавом закате – все вороны, вороны,
Уже не было рядом любимых товарищей,
С кем в атаку ходил, делили все поровну.
Отгремела война, больше пол столетия
Пролетело над миром, а в глазах – тот же бой.
… Был полк истреблен их четыреста третий
Полк учебный, веселый и молодой.
Это было ль взаправду, это было ль во сне?!
Не любил мой отец вспоминать о войне.
Рассказ отца
Отец достал гимнастерку
И прикрепил ордена,
Налил солдатской горькой
И осушил до дна.
Сидит отец, ссутулился,
Цигарку закрутил,
Нахмурился, задумался,
О прошлом загрустил.
Припев
Ты, не сердись, дочка,
Сегодня – особенный день,
Лихая была та ночка…
И отец поправил ремень.
Нас было трое в разведке,
Один я дошел до своих.
А «Фриц», что сидел на ветке,
Скосил из троих двоих.
Но генерала немецкого
Один я в полк доволок,
Сказал командир по-простецки:
«Приставим к награде, дружок!»
Припев
А ему – нет, не надо!
Двоих-то уж с нами нет.
Какая уж тут награда?
А он мне – Молчать! – в ответ…
Но снятся мне те ребята,
Герои они, а не –я,
Эх, в руки тогда б автомат мне,
Но, доля такая моя.
Прошли, прогремели годы,
И – День Победы в стране,
Сегодня такая ж погода,
Но я все на той войне.
И снятся мне те ребята,
Герои они, а не – я,
Эх, в руки тогда автомат б мне,
Но доля такая моя…
Маме
Мама фильм о войне смотрит – плачет,
Ну, а как же быть может иначе.
И не спит моя мама ночами,
Ведь большая война за плечами.
Ей одиннадцать было тогда,
Когда грянула эта беда.
ЕЕ маму в перестрелке убили,
Пропал без вести мамин отец,
Маму мамину похоронили
Неизвестно где и, наконец,
Была мама женою солдата
Той Отечественной, Мировой,
Что в разведку ходил с автоматом
И ходил в рукопашный бой.
А теперь мама смотрит и плачет,
Не могу успокоить ее.
Ну а как же быть может иначе,
Если фильм о войне – не вранье.
Мама смотрит и вспоминает
Ту большую Вторую войну.
Мама так сейчас переживает
За всех нас, за родную страну.
Мама шепчет молитвы порю:
- Не дай, Бог, чтобы снова вот так.
Словно хочет закрыть всех собою,
Пред хватив у погибшего стяг!
Эссе в стихах
Отгремела война, но все так же
Сердце ноет и сердце болит.
За людей, за друзей, кто однажды
За меня за тебя был убит.
Веет ветер, и горечь полыни
Снова чувствую я на губах,
М в предчувствии сердце все стынет,
И скачу в набегающих снах.
Я скачу в морок, холод и горе
С шашкой деда в горячей руке,
Заслоняю собою на взгорье
Всех друзей и плыву по реке.
Я плыву на коне – верном друге,
Только б мне переплыть, переплыть,
От беды и от горя, от режущей вьюги
от снарядов и пуль мне бы всех заслонить.
Только б взять мне вон ту небольшую высотку,
Я пока, что жива, конь еще мой летит.
Просыпаюсь и вижу отцову пилотку-
-Треугольным письмом в изголовье лежит…
Моя Смоленщина
Моя Смоленщина – нехоженые тропы,
И сенокосы от зари и до зари,
Заросшие землянки и окопы.
И до сих пор как раны пустыри.
Моя Смоленщина – нехоженые тропы
Окрестных деревень, в навес-мосты.
Под окнами в ромашках и укропе –
Могилок низменных еловые кресты.
Вокруг ржаных полей – леса да небо,
Лен возле деревень – синеющей волной,
Поджаристое солнце пышкой хлебной
В верх всходит над Журавлей – страной.
Тоска косых дождей и тоненьких окошек,
И версты серых пыльных большаков,
Среди коптилок звезд желтеющую плошкой
Ночь бросила луну из темных туч –мешков.
Овражки глинистые, узкие реченки
Со стайками стремительными рыб,
И вдруг озерца – ямки – бомб воронки
Среди стожков, крыш низменных изгиб.
Дожди, снега, леса, кресты погостов,
Человенки стогов, а зори так тихи…
И кажется, что вновь сам Александр Твардовский
Слагает здесь про Теркина стихи.
*****
И пусть все меньше ветеранов
В наш век сверхскоростей
Болят их фронтовые раны
У взрослых их детей
